Арен Апикян: инсайд у нас на рынке есть

2006 год

Арен Апикян: инсайд у нас на рынке есть

Я помню, что первый проект закона об инсайдерской информации появился в Думе еще очень и очень давно. Идея его состоит в том, чтобы ограничить и как-то попытаться наказывать тех участников фондового рынка, которые пытаются манипулировать ценами, имея инсайдерскую информацию, а именно, информацию о конкретных событиях, относящихся к конкретным эмитентам, которые могут повлиять на курсовую стоимость их акций на рынке.

Если вам стало известно, например,  о планах какой-нибудь крупной компании по расширению производства, по поглощению другой какой-нибудь компании, что может существенно увеличить долю компании на рынке или по-другому как-то позитивно сказаться на ее деятельности, вы можете предполагать, что, вероятнее всего, эта новость подтолкнет цены на акции компании вверх. И, естественно, если вы первый узнали об этом, то у вас есть шанс успеть «первым впрыгнуть в этот вагон» до того, как официальная информация со стороны компании станет общедоступной, и все остальные смогут попробовать на этом заработать.

То, что инсайд у нас на рынке есть, – это очевидно. Об этом знают все, и профессионалы это видят, наверное, каждый день, но, что можно сказать с уверенностью, что инсайд никогда не касается всего рынка в целом. Потому что инсайд – это такое локальное явление, оно может быть связано только с одним эмитентом. Например, если рынок идет вверх постепенно на один  – два процента в день, а акции какой-то компании растут третий день на 10 – 20 процентов без каких-то существенных официальных известий, то, можно предполагать, и чаще всего это оказывается правдой, что кто-то активно скупает акции этой компании, потому что он обладает информацией, которая пока не доступна остальным участником рынка.

В Штатах за это сажают. И я думаю, что это совершенно правильно, потому что такое поведение  может принести реальный ущерб государству, в первую очередь, эмитенту, во вторую очередь, и, в третью очередь, всем остальным участникам рынка. Они могут понести прямые убытки, и поэтому я думаю, что это должно обязательно караться законом и караться очень строго.

Самый сложный вопрос в борьбе с инсайдом, как и самый сложный вопрос в юриспруденции – это доказательство. Я думаю, что здесь будет применяться тот же самый принцип, нужно будет доказывать каждый раз факт обладания инсайдерской информацией.  И всегда есть риск того, что доказательств будет недостаточно. Поэтому, вопрос лишь в том, насколько правоохранительные органы будут  отслеживать ситуацию и собирать доказательства. А обнаружить инсайд достаточно просто, все-таки, фондовый рынок открытый публичный механизм, и мы можем получать данные, как меняется курсовая стоимость акции, и попытаться разобраться в причинах явления.

Действительно, если не было никакой объективной или фундаментальной причины  для неожиданного стремительного роста цен на бумаги какого-то эмитента, и через неделю выходят данные, что этого эмитента, к примеру, покупает серьезная транснациональная корпорация, то, очевидно, что кто-то воспользовался этой информацией в целях личной наживы, задолго до того, как была эта информация официально опубликована для всех остальных.

И мне кажется, что ситуация с «Северсталью», которая сейчас есть на рынке, она тоже очень показательна, потому что мы наблюдали очень интересное движение по бумагам еще задолго до того, как они объявили, что возможно слияние со «Сильором». И тут надо каждый раз просто разбираться. Надо смотреть по тем брокерам, которые активно покупали данные акции в эти дни. Фондовый рынок в достаточно прозрачен для того, чтобы видеть, кто и по поручению кого эти операции проводил. Если расследование выведет, как говорится, на «первых лиц компании»,  или если это «родственник финансового директора компании», то это инсайд.

От инсайда больше всего страдают те участники рынка, которые этой информаций не владеют.  Потому что очень часто вслед за бурным ростом, который начался благодаря инсайду, ценных бумаг какого-то отдельного участника фондового рынка, люди начинают собирать слухи и пытаться сыграть на этом росте, купив бумагу, которая уже существенно подорожала. И риск заключается именно в том, что фундаментально эта бумага может столько не стоить, или кто-то действительно играет на инсайде. И потом точно также можно акции «обвалить».

Я не могу сказать, что от таких действий могут пострадать только непрофессиональные участники, это могут быть добросовестные профессиональные участники рынка, которые могут понести прямые убытки. А вслед за этим, могут понести убытки паевые фонды со всеми своими пайщиками, биржевые, спекулянты, которые не обладают инсайдом, фактически, все участники рынка. По сути страдают все, кроме тех, кто имеет инсайд.

Для физических лиц, наверное, актуальность инсайда, не столь высока. Просто потому, что  людей, которые у нас  в стране знают, что такое фондовый рынок и занимаются этим, еще очень и очень мало. Но это большой потенциальный риск. Но реально страдают от инсайда, все-таки, профессиональные участники. Паевые фонды, поскольку, управляются профессиональными управляющими, пытаются минимизировать для своих клиентов возможный ущерб от инсайдерской деятельности на рынке ценных бумаг. Люди, которые плохо разбираются в рынке, когда они начинают играть сами, покупать и продавать бумаги, конечно, гораздо легче могут пострадать.

Биржи – саморегулируемые организации, которые сейчас все более активно участвуют в регулировании рынка, Я думаю, что вся инфраструктура фондового рынка: и биржа, и саморегулируемые организации, и регистраторы, и депозитарии - все, кто участвует в этом процессе, должны отслеживать такие случаи.  На западе расследованием случаев инсайда занимается СЭК, в Штатах, в частности, это Секьюрити Эксчейндж Комишин, аналог нашего ФСФР, с привлечением правоохранительных органов, потому что не имеет право регулирующий орган на фондовом рынке возбуждать уголовное дело. По материалам, ставшим известными ФСФР, например, можно возбуждать какие-то уголовные дела, а  органы прокуратуры и милиции должны проводить расследование, после чего дело будет передаваться в суд.