Яков Миркин: финансовое будущее России зависит от сценария глобального финансового развития (ч.3)

2010 год

Яков Миркин: финансовое будущее России зависит от сценария глобального финансового развития (ч.3)

По всем признакам сразу после исчезновения рыночных шоков в конце 2008-го года, по мере накачивания ликвидности центральными банками сферы глобальных финансов немедленно стала восстанавливаться так называемая англо-американская модель «высоких» финансов. На представленной схеме видны темпы восстановления рынка внебиржевых деривативов, который был одним из источников системных рисков. Резкий рост фондовых индексов произошел в 2009-ом году, и было очевидно, что в 2009-ом году та модель, которая привела к резким шокам 2008-го года, начинает стремительно возобновляться. Далее последовал 2010-ый год, тот год, который мы сейчас переживаем, и начиная с мая начали проявляться, во-первых, риски, во-вторых, начало проявляться реальное желание регуляторов к так называемой стратегии выхода, подавлении этих рисков, охлаждении системы. Сейчас мы, возможно, находимся на новом витке облегчения ликвидности, на новом витке «разогрева».

Это карта системных рисков, которую мы составили в начале этого года. Сюда входит не только Греция, Испания и Португалия, но и все те страны, которые в 2009-ом году, когда рынок акций вырос более чем на 60 процентов, у которых объем государственного долга по валовому внутреннему продукту составляет более 60-ти процентов.

Я хочу показать, что начиная с 70-ых годов мы живем в финансовой системе с нарастающей волатильностью. И, с одной стороны, эта финансилизация, рост финансовых активов опережающий, с одной стороны, является объективным, он обеспечивает экономическое развитие, отражает темпы технического технологического развития, информационного развития экономики, с другой стороны, это мир «минного поля».

Существует точка выбора, в которой мы находимся сегодня. В первой точке мы не справляемся с нарастающей волатильностью, и в этом случае индекс Доу-Джонса, где колебания нарастают, может превратиться в течение двух - четырех последующих лет в новые рыночные шоки. Мы не знаем заранее, где это произойдет: это могут быть развивающиеся рынки Латинской Америки или Азии, где возникают очередные «перегревы», это может быть очередной какой-то крупный банк, риски которого не раскрыты, это могут быть сегменты долговых обязательств. Мы заранее не знаем, в какой стране это произойдет, в каком финансовом инструменте это случится, но это обязательно должно произойти.

Есть вторая дорожка, когда волатильность как бы «схлопывается», давится, давится, прежде всего, действиями регуляторов. Эта дорожка обозначена следующим образом: есть точка конца 20-ых годов – очередной крупный кризис в силу логики очередного длинного цикла. Тот период, в котором мы сейчас находимся, очень похож на период начала 80-ых годов. Начало 80 - 90-ых годов – это «разогрев», повышательная стадия очередного нового 30-тилетнего цикла. Этот период характеризует большое количество денег на развивающихся рынках, большое количество инвестиций. Россия захватила этот период в начале 90-ых годов, когда пришло очень много спекулятивных инвестиций (95-97-ые годы). Если говорить о финансовой динамике, начиная с Азиатского кризиса (97-98-ые годы), далее переходя к 2000-му году, кризису «доткомов» к трем холодным годам, когда рынки ежегодно падали. В течение трех лет рынки индустриальных стран показывали на конец года отрицательные результаты в период начала 2000-ых годов. Затем эта вспышка до 2007-го года и далее реализация крупного системного риска.

Мы можем в подобной наклонной динамике в силу логики 30-тилетнего цикла вступить в 20-е годы, но до этого произойдет очень много других локальных кризисов, кризисов второго, третьего порядка, которые можно сравнить с рябь на поверхности длинной волны, которую будут все время создавать глобальные финансы. 80-е-90-е годы очень хорошо это показали. По статистике на таких рынках, как российские, один-два раза в пять-десять лет можно видеть такое усредненное поведение макроагента под названием развивающийся рынок.

Резюмируя вышесказанное, можно сказать, что это «минное поле», точка выбора, и во многом путь, который выберут глобальные финансы, зависит от того, удастся ли «умиротворить» нарастающую волатильность. Чем? Это на самом деле скрытая медицина катастроф. Эти периоды сжатой волатильности подобны режиму вождения автомобиля в хорошую погоду на открытой дороге, когда центральные банки, Министерство финансов слегка поворачивают руль. В сложные времена на «минном поле» - это медицина катастроф. Мы пока являемся свидетелями того, как центральные банки продолжают медицину катастроф, начатую в 2007-2008 году – это процентная политика, это управление ликвидностью, это ужесточение финансового регулирования, которое должно лечь жесткой крышкой на мир глобальных финансов. И еще очень тяжелым прессом на такие «разгоряченные» финансовые системы может лечь укрепление доллара США. {/showhide}